– Со мной разъяснительную беседу можешь провести ты, – предложил темный, заставив меня потерять свой грозный вид и тихонько фыркнуть.

– Вот видишь, ты уже улыбаешься, а это половина успеха, – уверенно заявил Валентайн.

– У меня нет сил с тобой препираться, поэтому перейдем к сути, – отрезала я пустую болтовню.

– Хорошо, – легко согласился темный маг. – Прогуляемся?

Я кивнула, и мы пошли по коридору во двор. Несинхронное хлопанье дверей подслушивающих студентов сопровождало нас до самой лестницы.

На улице был неприятный сумрак, время куриной слепоты. Я зябко поежилась – в горах температура прыгала сильнее. Валентайн накинул мне на плечи свой пиджак, в который я могла завернуться, как в плед, и подвел меня к покосившейся беседке, увитой давно высохшим плющом. Мы не стали заходить внутрь, хотя я с удивлением отметила идеальную чистоту в столь неопрятном месте.

– Я знаю, как уменьшить количество потерь и необратимых ранений на ближайший год.

Глаза мага хищно вспыхнули в сумерках, он даже подался чуть вперед.

– Мне нужно нести дозор вместе с вами.

26

– Исключено, – не раздумывая ответил Валентайн.

– Почему это? – возмутилась я.

– Ты – маленький безобидный целитель. Тебе не место в дозоре.

Уже не знаю в какой раз в жизни я повторила эту фразу:

– Целитель не безобидный маг.

– Против других магов – может быть. Против ожившей зубастой флоры и выбирающейся поздороваться с белым светом фауны туманов у тебя нет никаких шансов.

А то я не знаю. Но кто сказал, что маленький безобидный целитель будет кидаться на врага с бинтами наперевес.

– Я буду сидеть по эту сторону стены, – терпеливо принялась объяснять я. – В каком-нибудь оборудованном под нужды лекаря закутке. Буду защищена и рядом. Это лучше, чем бегать туда-сюда по замку.

– Категорическое нет, – Валентайн был непреклонен.

– Я не собираюсь спрашивать твоего разрешения! – возмутилась я. – Ты или поможешь сам, или я пойду к ректору!

– Ты не можешь спасти всех, Николетта, – строго проговорил темный маг.

– Но я должна постараться, – уверенно возразила я. – К тому же это половина предложения.

– И какая же вторая? – приподняв бровь, спросил Валентайн.

– Я буду обучать студентов, несущих дозор, основам лекарского искусства.

– Но ты целитель, – не понял парень.

– Целитель – это дар, но базовое образование у всех лекарское. Иначе как бы мы знали, что исцелять?

– Это кажется разумным, – медленно проговорил Валентайн.

– Естественно, – раздраженно сказала я. – Но обучить можно не всех, и лекарь не заменит целителя. И пока нет хорошей замены, я должна быть максимально близко к зоне опасности.

– Это исключено, – уверенно проговорил Валентайн. – Тебе придется жить в казарме постоянно, дозор несут каждую ночь.

– Какое-то время, – согласилась я. – Но ненадолго. Основы лекарства не такой обширный предмет.

– Курсы молодого лекаря – хорошо. Но на этом все.

Валентайн развернулся, обозначив, что разговор окончен. И я решилась на запрещенный, но действенный прием:

– Сколько вы уже похоронили, Валентайн? Сколько еще похороните, пока темные и светлые не договорятся о нормальном сотрудничестве? Ты готов терять близких? А ректор?

Парень повернулся всем корпусом. Глаза нехорошо светились, желваки ходили от злости.

– Ты можешь погибнуть, глупая девчонка, и я могу не успеть спасти тебя.

– Что со мной может произойти за такой толстой каменной кладкой? Если бы было что-то, способное пробить стену, оно бы уже постучалось в ваши ворота.

Парень смотрел на меня неотрывно. Зло, напряженно, упрямо. Но я была права, и если он не полный идиот, то тоже это понимал.

Валентайн, к счастью, был демонологом. А среди них идиоты долго не живут. По крайней мере, так мне Анна рассказывала.

– Ну хор-р-р-р-рошо, – процедил он сквозь зубы. – Но если ты высунешь свой хорошенький носик за ворота, я лично тебя верну в вашу целительскую академию.

– Договорились, – легко согласилась я. – Я же целитель, а не самоубийца.

– Что-то последнее время я в этом начинаю сомневаться, – пробурчал Валентайн.

27

И дни побежали.

Я символически присутствовала на парах, где меня или старались не замечать, или пытались вывести на этический конфликт. Жевала невкусную еду в столовой. Дежурила в лазарете. Читала темных философов под аккомпанемент суетолога. И бдела ночами у стены.

Начальник стражи, тот самый мужчина с жутким шрамом и очаровательным прозвищем «Красавчик», долго рассматривал меня, когда я явилась с просьбой куда-нибудь меня пристроить. Затем долго и выразительно смотрел на Валентайна. Молча, что характерно. Потом тяжело вздохнул.

– Передай ректору, что, если ее сожрут, со светлыми будет объясняться сам.

– Я не собираюсь высовываться за территорию! – возмутилась я.

– Тебе для этого, малышка, даже из общежития можно не выходить, – осадил меня мужчина.

– Вы издеваетесь?

– Ну что ты, как можно… – пробурчал вояка и повел показывать мою новую жилплощадь.

Закуток, что я попросила, был пристройкой к казармам. Наверное, раньше там была какая-то сторожка или комната отдыха дежурных солдат, но от прежнего интерьера осталось только два деревянных настила, старательно косящих под койки.

Приводила я это место в порядок три ночи подряд, припахав к этому делу вообще всех, кто подворачивался под мою страждущую чистоты руку. Каморку отмыли, очистили, кое-что подкрасили, несколько досок поменяли, притащили мне письменный стол, сколотили несколько полок. Из лазарета принесли кое-какие инструменты, ведьмы нехотя поделились снадобьями.

Пару раз даже приносили раненных с дозора. И, моя особая гордость, еще пару раз бедолагам успевали оказывать экстренную помощь на месте, так что миленькая зубастая девчонка осталась с обеими ногами, а один из стражей сохранил руку.

В общем, жизнь, можно сказать, наладилась, если бы не одна действительно раздражающая мелочь – Валентайн Сатор сторожил меня. Очень усиленно и очень настойчиво. Он буквально подпирал двери каморки, даже когда я рассказывала азы первой лекарской помощи.

– Тебе что, заняться больше нечем? – мрачно спросила я, когда очередной просветленный темный маг ушел в общежитие.

– Ну так… – Валентайн зевнул. – У Аларика свиданка, попросил погулять. Вот, гуляю.

– А вчера? – приподняла я бровь.

– И вчера, – невозмутимо ответил парень.

– А позавчера?

– И позавчера.

– А…

– Каждый день, Николетта, – перебил меня темный. – Каждый день.

– Ну и зачем? – вздохнула я, присаживаясь на один из настилов, отчаянно борясь с заразительной зевотой.

– На всякий случай, – пожал плечами темный маг.

– Ой, да какой тут может быть случай, – поморщилась я.

– Всякий, – усмехнулся Валентайн. – Ты всегда думаешь о людях лучше, чем нужно?

– Стараюсь, – честно ответила я, устало опуская голову на маленький валик, набитый колючей травой, заменяющий мне подушку.

– Вот и не теряй это, – вздохнул Валентайн где-то на грани сна и яви, опять укрывая меня своим пиджаком.

На мысли, что нужно-таки раздобыть плед, меня вырубило окончательно.

28

Проснулась я потому что настил основательно так тряхнуло. Вскочила на ноги и несколько секунд не понимала, где нахожусь и что происходит. Снаружи раздавались крики, и вряд ли их можно было отнести к ленивой перекличке дозорных.

Так орут от боли.

Я выскочила из своей каморки и замерла, не сделав и пары шагов. Застыла в парализующем ужасе посреди стремительно пустеющего двора, не понимая, что должна делать. Ворота были приоткрыты, наружу выбегали люди, на ходу выбрасывая какие-то заклинания. Крики, вопли, чавкающие звуки, жуткий хруст и грохот, шум боя.

Неужели Туманная чаща прорвала оборону замка?